Эти игры в дочки-матери были для Одиннадцать в новинку. Она никогда не знала материнской ласки, любви, заботливых прикосновений, когда ты смотришь на своего ребенка и улыбаешься уже потому, что он жив, здоров, а ты самая счастливая мать на свете. На нее никто никогда так не смотрел. От родного отца она получала только похвалу за правильно выполненные задачи и пройденные эксперименты. Если же она отказывалась участвовать в них или сопротивлялась, то оказывалась в одиночной камере. Ни о какой любви, как к родному человеку, не могло быть и речи. А потом в ее жизни появился Джим Хоппер. Грузный немолодой мужчина с взрывным характером. Оди казалось, что он изменился с их первой встречи, стал мягче, податливее. Он действительно заботился о девочке, а потом и вовсе ее удочерил. Но в глубине души она все равно считает, что мужчина ее предал. Почему? Потому что погиб. Так говорила Джойс, которая, будто бы своими глазами это видела. Так утверждал Майк, хотя вообще никакого отношения к происходящему на секретной базе русских не имел. В это верили все, кроме нее самой. Но правила есть правила и им необходимо было подчиняться. Не верить, но сделать вид, что поверил, не смириться, но показать, что да, так оно и есть. Просто, чтобы другие не беспокоились и не переживали. Зачем им это, будто своих забот мало.
Одиннадцать было жалко Джойс. Женщина из кожи вон лезла, чтобы дать своим детям только лучшее. На ее плечи легло немало испытаний, которые ей приходилось переживать одной. За все время, что девушка жила в их доме, она ни разу не видела, чтобы миссис Байерс ходила куда-то с подругами отрываться или просто погулять. Она все время была занята, как будто пыталась компенсировать груз вины за смерть Боба Ньюби и Джима Хоппера гиперопекой за своими детьми. Это и хорошо, и не очень одновременно.
В любом случае, город сделал свое дело. Он выгнал их из Хоукинса. Заставил бросить друзей, любимых, оставить те воспоминания, что все еще живы в головах. Оди, сидя на заднем сидении машины рядом с Джонатаном, неотрывно смотрела в окно на пролетающие мимо аккуратные домики, что вскоре сменились пустой равниной. Разве нельзя было это пережить? Да, в Хоукинсе оставались плохие воспоминания, но а как же все то хорошее, что происходило с ними здесь? Обесценено? Оставлено на съедение тьме? Как бы там ни было, и что бы она ни говорила, а машина продолжала ехать по дороге, ведущей в прямо противоположную от их дома сторону.
Спустя два месяца.
В который раз она уже сидит на ковре в гордом одиночестве, повязав непроницаемую маску на глаза? В который раз падает в эту тьму, словно в Изнанку, в поисках того, кто, по завершению многих, давно уже покинул мир живых. В этом ведь и заключается детское упорство, неважно, что говорят, когда есть цель ты будешь долбиться об нее головой, пока не пробьешь и не получишь свое.
Резко сдернув маску, Оди недовольно поджала губы, ощущая, как из носа снова тонкой струйкой течет кровь. Неизменная ее спутница в управлении силой. Но лучше так, чем нечто более хуже. Из комнаты доносилась музыка. Рок, который так любили слушать братья Байерсы и к которому сама девушка уже успела привыкнуть.
Однако, стоило ей выйти из комнаты, где она уединялась, чтобы снова и снова погружаться в поиски Джима Хоппера, мелодия как-то резко оборвалась. И уж она тут была точно ни при чем. Вполне возможно дело в том, что Джонатан, который в этот момент поднял на Оди взгляд, сразу понял, что назревает какой-то серьезный разговор, а поскольку стать его свидетелем, и тем более персональным участником, у него не было никакого желания, он быстро ляпнул матери что-то наподобие “я забыл, что у нас молоко закончилось, пойду в магазин схожу” и, подцепив с собой за компанию брата, они вдвоем поспешили ретироваться из дома. Пусть и мальчишки, но оба понимали, иногда женщин надо оставлять наедине, ведь им точно есть что обсудить.
Устало опустившись на диван, Оди продолжала сжимать в руках черную маску, глядя на бархатистую ткань и тонкую, шириной всего в пару сантиметров, ленту, идущую по кругу.
- Я снова не смогла его найти, - произнесла девушка вслух. - Расскажи мне еще раз, Джойс, как все произошло. Как погиб мой отец и почему ты думаешь, что он действительно умер?
Одиннадцать задавала этот вопрос регулярно, примерно раз в две недели, будто надеялась, что за это время в голове женщины всплывут какие-то новые факты из прошедших дней. То, что она постаралась скорей забыть там, в Хоукинсе, а теперь, находясь в относительной безопасности, снова может вспомнить.
- И ты и я, мы оба знаем, что Джим Хоппер не из тех, кто вот так просто может взять и умереть. Он бы не позволил, ему бы совесть не позволила.
Оди ни в коем случае не собиралась ругаться с Джойс, просто хотела поговорить, хоть как-то.
[/sign]
